Помощь, оказанную Советским Союзом в разные годы, народы мира помнят и ценят. Память о советских воинах-интернационалистах они передают из поколения в поколение. Хранят память о прошлом и наши ветераны... Контактный телефон МООВИВЛВВК-МАВИ в Москве: (095) 146-10-14.
      Из хроники Карибского кризиса
     Ноябрь 1961 г. - США принимают план «Мангуста», включающий в себя военное вторжение на Кубу. Он и положил начало скрытой фазе кризиса вокруг острова Свободы.
     24 мая 1962 г. состоялось решение Президиума ЦК КПСС об оказании военной помощи Кубе и переброске контингента советских войск (ГСВК) на ее территорию («мероприятие «Анадырь»).
     С 31 мая по 9 июня 1962 г. продолжался визит советской делегации во главе с Ш.Р. Рашидовым в Гавану, в ходе которого с кубинской стороной согласовывались детали размещения ГСВК с ракетно-ядерным оружием.
     10 июня 1962 г. состоялось решение Президиума ЦК КПСС, утвердившее доставку на Кубу советских ракет средней дальности с ядерными боеголовками.
     К 20 июня 1962 г.сформирована ГСВК для участия в операции «Анадырь».
     В конце июня 1962 г.состоялся визит в Москву министра РВС Кубы Р. Кастро, в ходе которого был парафирован «Договор между Правительством Республики Куба и Правительством Союза Советских Социалистических Республик о размещении Советских Вооруженных Сил на территории Республики Куба».
     10 июля 1962 г.первая команда советских воинов-интернационалистов из состава передовой рекогносцировочной группы в 2 часа 17 минут из аэропорта Внуково на самолете Ту-114 техническим рейсом по новому маршруту убыла в Гавану. Военно-стратегическая операция «Анадырь» началась...
     О некоторых малоизвестных ее сторонах рассказывают участники.

     Из воспоминаний полковника в отставке Ивана Пафнутьева:
     - После окончания военной академии я проходил службу в Броварском районе Киевской области. В один из субботних июньских дней 1962 года меня вызвали в штаб армии ПВО страны, где объяснили, что предстоит выполнять ответственную задачу в крупных военных учениях. Уже через сутки я имел на руках командировочное предписание убыть в г. Днепропетровск в соединение ПВО с вещами согласно перечню сбора офицеров по тревоге.
     На новом месте меня назначили старшим инженером части, и я сразу же включился в работу по укомплектованию подразделений личным составом, боевой техникой и вооружением по штатам военного времени.
     В первых числах июля наш первый эшелон железнодорожным товарным поездом прибыл в морской порт г. Николаева, где немедленно была организована разгрузка вагонов и погрузка всего военного имущества в трюм специально оборудованного теплохода «Полтава». 16 июля весь личный состав был переодет в штатское, и в условиях полной конспирации транспорт вышел в море. Конечный пункт нашего маршрута не назывался. Но в то время в мире были известны две самые «горячие точки»: Вьетнам и Куба. Мы предполагали, что направляемся в одну из них. Только после прохода Гибралтара убедились, что идем к берегам Кубы. Каким-то образом на судне появились разговорники на испанском языке, и офицеры начали запоминать самые необходимые фразы...
     Из воспоминаний майора медицинской службы в отставке Федора Медведева:
     - Наш сухогруз «Металлург Курако» уходил на Кубу из порта Поти. На острове Свободы мне, как человеку, освоившему разговорный испанский язык, пришлось участвовать в размещении Ленинградского военного госпиталя в провинции Пинар-дель-Рио. Еще перед отправкой мне выдали операционные наборы и свозили на какой-то склад. Там я выбрал подходящий гражданский костюм, две рубашки, ботинки и шляпу - все китайского производства. У трапа сотрудники в штатском изъяли у меня удостоверение личности и пропустили на судно. Вся его палуба была заставлена машинами, людей видно не было. Как я узнал позже, все они находились в трюме, где соорудили трехъярусные нары.
     Когда сухогруз покинул порт, началось поистине адское двухнедельное путешествие. Особенно тяжело пришлось личному составу, размещенному в трюме. В районах субтропических широт, без должной вентиляции, при отсутствии элементарных санитарно-гигиенических условий и неполноценном питании (основу его составляли консервы) начались болезни...
     Из воспоминаний капитана 2 ранга в отставке Дмитрия Ганина:
     - На Кубе особый отдел ГСВК предписал мне обслуживать 41-ю бригаду ракетных катеров в Банесе, полк береговых морских ракетных установок, механизированную бригаду сухопутных сил в Артемисе и полк фронтовых ракет в районе Мариэля.
     К кубинским берегам мы шли с 29 августа из севастопольской Стрелецкой бухты на транспорте «Академик Лебедев». На нем по бортам были размещены ракетные катера проекта 183Р, ракеты П-15 к ним, оружие, боезапас и личный состав. Катера для маскировки были обшиты досками под сельхозтехнику. В трюме, где на сооруженных в несколько ярусов нарах располагались матросы и старшины, жара была неимоверной. Наружная температура воздуха над морем доходила до 45 градусов, борта и палуба буквально раскалялись. От перегрева, удушья у людей случались обмороки. Я и сейчас склоняю голову перед теми воинами, которые перенесли этот ад на переходе океаном на Кубу. Оценивая тот переход, могу сказать, что все офицеры, сверхсрочнослужащие, солдаты и сержанты, жены офицеров, которые тоже шли с нами, перенесли все стойко и мужественно.
     Уже на острове, объехав обслуживаемые морские части, я доложил заместителю командующего группой по ВМФ вице-адмиралу Георгию Абашвили, что укомплектованность моряков стрелковым оружием очень низкая. Автоматов на всех не хватало, а боеприпасов к ним хватило бы всего на 20 минут боя. Необходимо было срочно рассредоточить склады ракетного топлива и окислителя к нему для ракет подводных лодок. Достаточно было прошить близко расположенные цистерны очередью из крупнокалиберного пулемета, как рванул бы весь склад, а с ним и островной район. Из-за большой влажности воздуха (до 90 проц.) требовались немедленные регламентные работы на ракетах в частях. К 26-30 октября, когда ожидалось американское вторжение на остров, мы смогли подготовить в Мариэле на 8 ракетных катеров лишь 2 ракеты П-15 и столько же на катера, дислоцированные в Банесе.
     Обстановка была очень сложной и напряженной. Когда в районах дислокации частей мы стали рыть окопы и укрытия для занятия круговой обороны, от начальника контрразведки ВМС Кубы Хосе Эрнандеса была получена информация, что кубинцы задержали двух боевых пловцов-диверсантов. По данным, добытым у них, для диверсионных подрывов наших кораблей и складов готовилась целая группа контрас. Решением комбрига ракетных катеров капитана 1 ранга Евгения Шкутова была усилена охрана стоянок кораблей и дано «добро» на применение гранат РГД для отпугивания подводных диверсантов.
     Благодаря бдительности наших воинов нам удалось выявить кубинца, нелегально прибывшего из США, активно интересовавшегося советскими кораблями и войсками. Были задержаны и двое кубинских военнослужащих, работавших в интересах американской разведки. При них обнаружили частично израсходованный шифр-блокнот. Всеми задержанными занялась кубинская контрразведка.
     После того как над Кубой силами советской ПВО был сбит американский самолет-шпион У-2, Фидель Кастро (удостоенный позже звания Героя Советского Союза) потребовал и получил от Вашингтона за возвращенное тело летчика майора Р. Андерсона целое судно медикаментов.
     Когда же начались тяжелейшие мирные переговоры в ООН, Анастас Микоян, участвовавший в переговорном процессе, побывал на Кубе. Критическая ситуация, сложившаяся к тому времени, не позволила ему даже слетать в Москву на похороны жены...
     Из воспоминаний старшего прапорщика в отставке Петра Бульбина:
     - На Кубе я был старшиной и служил в секретном отделении 27-й дивизии ПВО. После уничтожения нашими ракетчиками самолета У-2 из Минобороны в Гавану пришла шифровка о том, что, по данным резидента советской разведки в Вашингтоне, американцы в срочном порядке разработали план похищения советской зенитной ракеты с Кубы и доставки ее в США. Нам передали также, что для этого Пентагон подготовил специальный вертолет с крюком-захватом, способным поднять груз в 10 тонн. Кстати, столько и весила наша ракета В-750ВН(13Д) ЗРК С-75 «Десна». Москва потребовала срочно принять меры защиты. Ведь янки все время пытались заполучить образец этой ракеты, чтобы выяснить ее полетные характеристики. Это позволило бы им создать помехи нашей 13Д при полете к цели.
     Командование дивизии стало искать выход. И вскоре он был найден. Помогла русская смекалка. Решили привязать ракеты к пусковым установкам тросами от тягачей. Никакой вертолет не смог бы поднять такой груз. А личный состав практически перестал спать ночами, вел наблюдение. Американские вертолеты, поднимавшиеся с авианосцев, напрасно барражировали над позициями советских ракетных дивизионов. К слову сказать, по данным начальника ЗРВ нашего соединения полковника Павла Королева, ведшего дневник в те дни, с 11 по 18 ноября 1962 года в небе Кубы было обнаружено 256 самолетов ВВС и ВМС США, в среднем по 15 нарушителей воздушного пространства в день. Руки чесались сбить их. Но из Москвы пришел строгий приказ: «Огонь не открывать».
     И все же в один из ноябрьских дней американский вертолет сделал попытку захвата нашей ракеты в одном из технических дивизионов. Он неожиданно завис со своим крюком над грузовиком с изделием. Но экипаж увидел, что они связаны тросом, и улетел ни с чем.
     Из воспоминаний подполковника в отставке Николая Пахомова:
     - Я, как замначштаба 32-го гвардейского иап, прибыл на Кубу от полка одним из первых 17 июля 1962 года. Вместе со мной были замкомандира 425-го обато и замкомандира отдельного дивизиона светорадиотехнического обеспечения.
     Сам же орденов Ленина и Кутузова III степени Виленский авиационный полк, ставший на острове Свободы 213-м иап, перебазировался в период со 2 августа по 27 сентября. Сначала его по железной дороге направили из Кубинки в порт Балтийск, затем морскими судами - к месту назначения. 40 истребителей МиГ-21ф-13 и 6 УТИ МиГ-15 были доставлены в разобранном виде, в ящиках на аэродром Санта-Клара, где и были собраны и облетаны нашим личным составом уже в середине сентября. В самый пик кризиса полк был рассредоточен по различным аэродромам: 1-я эскадрилья базировалась на Камагуэй, 2-я - на Сан-Антонио и 3-я со штабом полка - на Санта-Клара. На каждом из них боевое дежурство осуществлялось днем парой истребителей, ночью - одним экипажем. Применять оружие против американских самолетов-нарушителей нашим летчиками запрещалось, хотя до 24 октября (до уничтожения У-2) янки на Ф-100 и Ф-101 регулярно в одно и то же время, примерно с 10 до 11 часов, появлялись в небе над Кубой и проводили воздушную разведку. После гибели майора Андерсона американцы долго не залетали в кубинское воздушное пространство. И все же день «Х» для нашего полка пробил 4 ноября.
     В тот день на аэродроме Сан-Антонио шли полеты по плану боевой подготовки. Когда в воздухе находился майор Д. Бобров, неожиданно над полосой, на высоте 150-200 метров, на скорости примерно 500-600 км/час появилась пара американских истребителей Ф-101. Со стартового КП руководитель полетов подполковник С. Перовский дал команду нашему перехватчику атаковать противника. Зайдя в заднюю полусферу нарушителям, Д. Бобров был обнаружен американскими пилотами. Поспешно увеличив скорость и включив форсаж с выполнением одновременно маневров в горизонтальной плоскости, они быстро покинули нашу зону. С тех пор над этим аэродромом янки больше не появлялись...
     Из воспоминаний Николая Подусова, в то время сержанта:
     - На Кубе я был начальником радиостанции радиотехнического дивизиона ПВО. В условиях американской блокады мы остро чувствовали приближение развязки - возможной войны. Напряжение чувствовалось во всем - в печати, в радиопередачах, в шифрованных радиограммах приказов и распоряжений командования, в обилии касок и противогазов, карабинов и автоматов с боеприпасами, приготовленных на выходе из палаток, в повышенной боевой готовности частей.
     ...Для меня лично никогда не станет обыденной жестокая и обидная фраза, прозвучавшая когда-то из уст заместителя военкома г. Севастополя: «А в вас стреляли? А вы стреляли? А вот в него (показывая на майора у окна кабинета) в Афганистане стреляли!» Те слова при каждом воспоминании режут мозг и душу.
     Но слава Богу, что никакому чиновнику не под силу отменить факты истории. Не отменить и не вычеркнуть того, что мы тогда выстояли на Кубе. Наше присутствие в регионе, результаты нашей боевой работы были вескими аргументами при решении вопроса «быть или не быть миру», «быть или не быть термоядерной войне...» Мир был сохранен. Мы с честью выполнили поставленную перед нами государством задачу.
     На снимке: в воздухе F-101 и МиГ-21.